Нашему Ивану Яковлевичу посвящается!

30 ноября не стало в рядах нашей парафии неутомимого труженика по столярным работам - Ивана Яковлевича Моргуна. Нелегкий труд порой доставался ему во время нашей 10-летней стройки. В любую погоду, в снег и дождь, в мороз и зной, видно было его на разных работах по возведению здания нашего храма. Не гнушался он работ любой сложности. Макет нашего храма, который ныне красуется на клумбе, - это, в большей мере, его заслуга. Так получилось, что Иван Яковлевич, много лет потрудившийся на стройках, все же получил тяжелую травму, создавая наш храм в миниатюре. И вот, отдалившись из-за травмы на добрые полгода от работы над макетом церкви, Иван Яковлевич, приходя за помощью, которую приход выделял ему в связи с временной нетрудоспособностью, виновато и скромно улыбаясь, говорил: «А все же макет я дострою, во что бы то ни стало!» Я же, глядя на этого умилительного добряка, сильно переживал за его тяжелое положение, желая ему скорейшего выздоровления.

До сих пор мне помнятся слова нашего покойного старосты - Валентина Ивановича, что Иван Яковлевич порой говорил ему, что лучше он сам ту или иную работу выполнит, чем брать себе в подсобники нерадивого помощника. Это очень характерная черта честного, добросовестного человека! Их судьбы и отношение к жизни, доброта, мягкость, чем-то похожи, даже и ростом они оба одинаковые были. Всегда от расставания с такими людьми чувствуешь особенную жалость и печаль, что вот не будет пока с нами именно этих людей рядом. Но, как христиане, конечно, мы должны знать, что усопший человек уже находится в том Небесном Мире, где нет неправды, несправедливости и зла, но одно утешение за скорби и подвиги, понесенные в сей земной жизни! И это должно нас с вами всегда утешать, столкнись мы временами со смертью близких или просто со смертью.

Из рассказов супруги покойного я узнал о нелегкой трудовой жизни Ивана Яковлевича, которая началась в раннем возрасте. И окидывая взором последние 10 лет строительства нашего храма, видно было, что он трудится не «день до вечера», а, действительно, на совесть. Все мы были уверены, что работа, ему порученная, всегда будет выполнена и быстро, и качественно.

30 ноября вечером, накануне его успения, я соборовал Ивана Яковлевича, и как-то по-особенному чувствовал, что будет или чудо исцеления, или отшествие в мир иной. Последнее чувство было сильнее и подтверждалось особенностью болезни покойного. Так про себя я подумал, возможно, еще из-за того, что накануне вечером около 21:25 раздался звонок, и взволнованный голос просил у меня совета, как быть с тяжело болящей, которая пожелала причаститься, чувствуя тяжесть своего положения. Я как всегда ответил: «Или прямо сейчас надо ехать причастить, чтобы не умерла до утра, или если нетяжелая ситуация, то завра утром». Голос в трубке робко ответил, что если можно, то лучше сейчас. Когда через минут 35 я был у одра больной, симптомы показывали крайнюю степень болезни, и преподав Св. Тайн, и совершив Маслособорование, я прочел и Канон на исход души. Утром я узнал, что мы успели, болящая скончалась ночью. Слава Богу, отметил я про себя, что не стали ждать да утра и успели приготовить человека к достойной смерти. К чему такое пространное отступление? Когда я соборовал нашего Ивана Яковлевича, то отметил сходство ситуации и симптомы болезни, и думал: «Хорошо, что я тоже сейчас здесь, у его одра, что можно еще помолиться за нашего труженика, который, скорее всего, скоро отойдет в вечность». Так вскоре и случилось.

Вечная тебе память, дорогой наш Иван Яковлевич! Мы никогда не забудем твоего огромного вклада в становление нашего прихода! Мы всегда будем молиться за этого скромнейшего, неутомимого труженика!

А близкие будут, если так можно выразиться, в хорошем смысле этого слова, - гордиться, или может правильней сказать, печально радоваться, созерцая труд их верного мужа, заботливого отца и просто деда. Труд, который виден всякому проходящему около нашего храма!