Черногория - молитва гор небу
Часть первая. Неожиданное паломничество
В Черногории Господь сподобил меня побывать дважды. В первый раз я отправилась в эту загадочную, незнакомую мне страну «случайно»: просто за компанию и потому, что тур стоил соблазнительно дешево. Я и не догадывалась тогда, что путешествие это превратится в первое в моей жизни паломничество. А вместо безпроблемного отдыха меня ждут непростые испытания, сильные впечатления и удивительные события, которые коренным образом изменят мое восприятие жизни и себя самой.
Это были годы, когда Черногория, только поднимала голову после пятилетней боснийско-хорватско-сербской войны. Она сильно пострадала от кровопролития и бомбежек, и оказалась на грани нищеты. И хоть после самой войны прошло около 10 лет, вся страна, ее поселки и города, еще лежали в руинах и разрухе. Везде велись строительные работы. Черногория отстраивалась и восстанавливалась после бомбежек, разрушений – после войны.
В апреле, когда мы отправились в путь в страну гор и моря, которую еще называют поэтично и звучно Монтенегро, погода уже стояла теплая, но переменчивая и дождливая. Ничего не зная о Черногории, мы поехали на автобусе, тем самым подписавшись на экстремальный и опасный путь. Когда мы пересекли границу между Венгрией и Сербией, начались горы, и чем ближе мы приближались к Монтенегро, они становились все выше и круче. Честно говоря, таких высоких и красивых гор я еще никогда не видела. И по сравнению с ними Карпаты и Крымские горы казались просто небольшими холмами. В Черногории горы растут откуда-то из-под земли, вздымаясь над бездонной пропастью, так что основания их зачастую и не видно (оно теряется где-то глубоко под тобой), а вершинами упираются прямо в небо, уходят вверх, за облака.
Я не понимала, почему эти горы называли черными, ведь они были яркими и красочными, и просто утопали в разнообразнейшей растительности. Пока не наступила ночь. В темноте эти милые, живые горы оказались неприветливыми, и превратились в черные глыбы, нависающие над нами со всех сторон, и казались опасными, безжалостными великанами. Но днем… Меня не покидало чувство, что я попала в удивительно красивую страну, равной которой нет на земле. Это было похоже на экзотический необитаемый остров с нетронутой, девственной природой. Красота была такая, что просто захватывало дух, и состояние это было постоянное, непроходящее, и такое большое, что даже пересиливало страх.
В черногорских пейзажах не было однообразия. Извилистые серпантины дорог то уводили нас куда-то вверх, то бросали вниз. Буйство зелени сменялось удивительной красоты каньйонами, тонкой канвой редких домов, обрамленной нежной белизной цветущих садов, шумными горными реками – находкой для любителей сплавов (кстати, в Черногории две горные реки: река Пиво, которая впадает в реку Тара – судите сами: черногорцам свойственно хорошее чувство юмора). Честно говоря, диву даюсь и снимаю шляпу перед трудолюбивыми черногорцами: как в этих непроходимых горах можно было обосновать поселки и жить?
Чудом казались невесть откуда взявшиеся высоковольтные провода. Железная дорога в Монтенегро тоже есть. Одноколейка, которая выдерживает поезд только из трех вагонов: если прицепить четвертый, поезд может сорваться в пропасть, как уже бывало ни раз. Она вьется тонкой полоской среди непроходимых зарослей и голых скал, а иногда тянется через мост, перекинутый над бездной, и, кажется, будто она совсем не касается земли, а сама по себе весит в воздухе. Да и как можно было пробить толщу гор, чтобы построить асфальтированную дорогу?
Впрочем, она все же остается очень опасной, о чем красноречиво говорит множество обелисков и венков вдоль обочин. А от мысли о том, сколько человеческих жизней унесла эта проложенная с таким трудом дорога, становилось не по себе. Местами трасса так сужалась, что не могли разминуться две встречные машины. И здесь снова поразила меня мудрость черногорцев. В таких случаях один из водителей направлял свое авто задним ходом до специально предназначенного для этого уступа (порой, в силу опасности местности, до него приходилось пятиться достаточно далеко). Но ни разу я не слышала ни брани, ни возмущений, ни раздражения от черногорских водителей. Всегда с неизменной улыбкой, доброжелательностью и спокойствием везут они вверенных им Богом людей, при необходимости уступая встречному без всяких ненужных амбиций.
Возможно, необходимость выживать в таких суровых и опасных для жизни условиях сделали их уравновешенными, мудрыми людьми, понимающими ценность своей жизни и жизни другого человека, и умеющими все это ценить. Как мне захотелось туда наших водителей, всех сразу и надолго. Может, пройдя эту суровую школу, они тоже не были бы такими беспечными, а сводки о ДТП на наших дорогах сошли бы на нет.
О многом я передумала во время того пути. Я ведь ехала на отдых, «разочаровавшись» в жизни, потерявшись, не видя ее цель. Ехала с каким-то отчаянием и внутренней пустотой, и не понимала, что же на самом деле происходит внутри меня. Оказавшись же на земле, где ее жителям приходится преодолевать так много трудностей, а жизнь так часто весит на волоске, я вдруг поняла, что все мы беспечны и избалованы, изнежены мягкими и комфортными условиями своего быта, своей жизни. Мы живущие в тепле и в добре и понятия не имеем, что значит выживать, бороться за жизнь. А наше недовольство и ропот – это нечто мнимое, раздутое, как мыльный пузырь, выдуманное от безделия, это то, что вырастает «с жиру».
Не буду описывать всех наших перипетий в пути, скажу только, что вместо 14 часов, с запасом отведенных туроператором на дорогу, до Будвы мы добирались сутки: сбивались с пути, автобус постоянно ломался, несколько раз отказывали тормоза… Но все это, как оказалось, были мелочи... В ту ночь мы в очередной раз сбились с пути. Дорога на повороте оказалась крутой, мы неудачно повернули - и автобус чуть было не сорвался в пропасть. Те, кто сидел в задней части салона, видели, как задние колеса на четверть зависли над ней. Многие спали и проснулись лишь от крика, не сразу поняв, что произошло. Я (слава Богу!!!) колес над пропастью не видела, но сразу поняла, что же на самом деле только что могло произойти. И хоть длилось это краткое мгновение: водитель быстро среагировал, и все обошлось, у меня все похолодело внутри. Вот тогда-то, в тот самый миг, во мгновение ока исчезло все недовольство жизнью и окружающими, размышления на тему «зачем она нужна и для чего». Жадно захотелось жить и благодарить, что она, жизнь эта, которая только что казалась бессмысленной и несправедливой, все же дана... Вот с этого момента, пожалуй, и началось мое неожиданное паломничество.
Остаток пути я не спала, с ужасом думая о катастрофе, которая могла произойти, и о том, что в тот момент от меня ничего не зависело: я сама никак не могла ее предотвратить. Я как-то заново проживала истину, что все самое важное в нашей жизни (как и она сама) не в наших собственных, а в других, МОГУЩЕСТВЕННЫХ РУКАХ. Я, конечно же, слышала об этом много раз. Только одно дело слышать, понимать и знать, но совсем другое – пережить. На душе было гадко от всех своих неправильных мыслей и всех тех пустяках, из которых я сама раздувала проблему. Я поняла, что роптать, испытывая терпение, можно долго, но не бесконечно, а наши слова, отношение к жизни и мысли (даже мысли и в первую очередь они!!!) – все это не так безобидно, как кажется. Внимательно и серьезно нужно относиться к ним…
В качестве компенсации за «неудобства» в пути, нашу группу повезли в Цетинье. Этот город когда-то был столицей Черногории и сыграл значительную роль в развитии и укреплении страны. И несмотря на то, что сегодня ее административным центром считается Подгорица, а курортным – Будва, Цетинье для черногорцев был и остается духовной столицей родины. Сам город находится высоко в горах, далеко от моря, в глубинке материка. И воздух здесь всегда свеж, чист и легок и считается одним из самых благоприятных в Черногории. А потому сюда еще весной в свои летние апартаменты съезжается добрая часть незадействованного в курортном бизнесе населения Черногории. Дышится там и вправду легко.
Сам городок небольшой. На его улицах, в парке и даже на центральной площади царит размеренная, неторопливая жизнь. Здесь никто никуда не торопится. Душой же городка, его центром и духовным наполнением без сомнения является Цетиньский монастырь. Он настолько древний, а история его так тесно связана с жизнью города и страны, что кажется, будто они неделимы, как нечто целое, единое. Обитель была основана в 1484 году, всего через 2 года после основания города, и тесно вплелась в его судьбу еще с истоков. Как некогда Почаевская обитель на украинских землях, Цетиньский монастырь стал оплотом борьбы с турками на Балканах. И хоть в 1692 году он все же был разрушен, сломить дух и независимость свободолюбивых черногорцев врагам не удалось. Обитель вернулась к жизни в 1701-1704 гг. при владыке Даниле Петровиче.
Когда я, ошеломленная происшествием прошедшей ночи, вошла под своды храма Цетиньского монастыря, я, честно говоря, ничего не чувствовала, не понимала и не помнила даже то, что нам рассказывали по пути. Все прикладывались к раке с мощами. Я не понимала, зачем это нужно делать, не знала, мощи каких святых в ней хранятся, но все же и сама приложилась… как все. В церковной лавке я купила книгу о монастыре, чтобы хоть с опозданием, но все-таки узнать, где я побывала. И вдруг… я увидела икону.
Она лежала одна: последний экземпляр, даже без обертки. На меня смотрели глаза Богородицы. Смотрели так, что я не могла сдержаться. Что-то дрогнуло в душе. Сама не понимая, что произошло, я вдруг схватила икону и прижала к себе. Это была небольших размеров репродукция, судя по всему, очень древней иконы. Было видно, что на оригинале фрагменты краски отслоились от времени, и это придавало ей какую-то весомость и достоверность. Мне почему-то показалось, что это больше, чем икона (хотя тогда от этих мыслей, а тем более знаний я была очень далека). И, если есть на земле настоящее изображение Богородицы, то оно сейчас предо мной, и именно так выглядела в своей земной жизни Дева Мария. Единственное, что меня смущало – это цена: тогда для меня она была высока. Но едва я опускала икону, чтобы положить ее на место, как вновь истово прижимала к груди.
Расставаться с этой иконой я не хотела и не могла. Я будто срослась с ней, словно она уже моя, родная и любимая, часть меня самой. Меня посетило удивительное чувство, что в Ней есть что-то особенное, важное для меня, что с Ней у меня теперь все будет хорошо. Я не заметила, как наша группа ушла, и я осталась в лавке одна. И не знаю, сколько это продолжалось. Но вот так, с волнением прижимая икону к себе, с твердой решимостью, что я ее все-таки куплю, я обернулась... и встретилась взглядом с глазами монаха (или послушника – честно говоря, точно не знаю, кто это был). Два бездонных озера смотрели в мои глаза. В них было небо. Они ликовали и просто сияли от радости. Столько живого участия и трепета я не встречала даже в глазах близких и сочувствующих мне людей. В одно мгновение смутная догадка ошеломила меня. А ведь, пока я держала икону, пытаясь осознать незнакомые и непонятные мне чувства, не видя никого вокруг, он видел меня и наблюдал за моей борьбой. Он-то как раз хорошо понимал, что со мной происходит и молился…
Как тепло стало от осознания, что за меня кто-то молился, и этот кто-то - совершенно чужой, незнакомый мне человек, которого к тому же я об этом не просила. Но каким-то непостижимым образом эта молитва коснулась меня. Теперь понимаю, что Дух Божий и благодать витали там в тот момент. И Божья Матерь коснулась моего закрытого сердца, и я ощутила, что оно не пустое, просто я раньше почему-то не могла заглянуть в него. А теперь предо мной открывался иной мир. Я еще ничего о нем не знала. Но это открытие мне было очень приятно. Не знаю, как долго я глупо улыбалась в ответ, глядя в те удивительные глаза, боясь спугнуть хрупкое чудо, с которым столкнулась впервые. (А может, такое бывало и раньше, но оставалось незамеченным мной – не знаю. Да и важно ли это сейчас?) Я же только молча расплатись за икону, даже не спросив, как называется она.
Уже дома я перечитала о Цетинье и монастыре, о его святых и святынях все, что смогла отыскать. Вот только ни самой иконы, ни ее названия не находила. В душе жила надежда, что, если на то Воля Божья, я обязательно туда вернусь и поклонюсь святыням монастыря, еще раз, уже осознанно, приложусь к мощам святых и попрошу прощения, и поблагодарю и об иконе постараюсь узнать. За этим я и вернулась в Черногорию, отправившись во второе паломничество … через несколько лет.
Продолжение следует...
Автор статьи: Елена Киселева
газета "Адриан и Наталия" №11(21)