Слово в Неделю святых жен-мироносиц (Ново-Тихвинский женский монастырь, г. Екатеринбург)

О подлинном мужестве

(Евангелие от Марка, 69 зачало, глава XV, стих 43 – глава XVI, стих 8)

Сегодня, во второе воскресение после Пасхи (или в третье, если считать светлое Христово Воскресение первым воскресным днем по Пасхе) мы совершаем память святых жен-мироносиц: Марии Магдалины, Марии Клеоповой, Саломии, Иоанны, Марфы, Марии, Сусанны и иных, имена которых нам точно неизвестны, а также праведных Иосифа Аримафейского и Никодима, – то есть, тех святых жен и мужей, которые приняли участие в погребении Спасителя. Жены-мироносицы впоследствии явились первыми свидетелями и первыми вестницами Воскресения Христова.

Когда Господь наш Иисус Христос в страданиях на Кресте отдал за нас Свою жизнь, все Его ученики (я имею в виду мужчин), за исключением Иоанна Богослова, из страха бежали, а апостол Петр даже трижды отрекся. Один из учеников был объят таким страхом, что, когда его схватили, оставил в руках воинов одежду и бежал нагим. Можно себе представить, какой страх овладел человеком, если он так поступил. И только те, которых впоследствии назвали женами-мироносицами – потому что рано утром в воскресение они понесли миро, чтобы помазать тело своего Учителя, – остались верными до конца. Эти женщины стояли у Креста вместе с Божией Матерью. Они не имели права голоса (по закону Дева Мария не могла даже прикасаться к телу Своего умершего Сына), а потому, стоя в стороне, могли лишь наблюдать за происходящим.

Господь Иисус Христос был не только Богом, но и Человеком и потому нуждался и в человеческой поддержке, иначе в Гефсиманском саду Он бы не просил учеников: «Бодрствуйте и молитесь со Мною, ибо душа Моя скорбит смертельно» (см. Мф. 26, 38; Мк. 14, 34). Можно предположить, что, умирая на Кресте, Он как Человек тем паче нуждался в сочувствии. Молчаливо стоя у Креста, – ибо что можно было сказать в таких обстоятельствах? – жены-мироносицы пребывали со своим Учителем до самого конца, до последней минуты и проявили мужество, которого не оказалось у мужчин.

Божия Матерь, не имевшая права прикасаться к телу Спасителя, не могла, конечно, и совершать погребение – это должны были делать мужчины. И вот в это время пришли Иосиф с Никодимом – два старца, то есть также люди немощные. Из предания Иерусалимской Церкви известно, что, когда они помазывали тело Спасителя, неподалеку стояла Божия Матерь с женами-мироносицами и взирала на происходящее (сейчас это место принадлежит армянской Церкви; там, внутри храма Воскресения Господня, поставлена небольшая часовенка). Так слабые женщины показали мужество, а мужчины (хотя у слов «мужчина» и «мужество» один корень) бежали. Люди телесно немощные по возрасту, как Иосиф и Никодим, или по самой своей природе, как женщины, – проявили твердость, как бы подтверждая сказанное впоследствии Спасителем апостолу Павлу: «Сила Моя в немощи совершается» (см. 2 Кор. 12, 9).

Сейчас это евангельское повествование, как и многие другие, нам хорошо известно, его события кажутся нам само собой разумеющимися. Но нужно трезво взглянуть на ситуацию, которая в нем описывается. Господь Иисус Христос убит, и учение Его, казалось бы, уничтожено. Его ученики ожидают преследований и потому скрываются. Было известно, что у Спасителя много учеников не только среди мужчин, но и среди женщин. Может быть, многие даже знали этих женщин в лицо. После дня Пятидесятницы высшие начальствующие из иудеев узнали апостолов Петра и Иоанна и вспомнили, что эти люди были с Иисусом (см. Деян. 4, 13). Лица апостолов, так сказать, уже примелькались. То же самое, наверное, можно сказать и о женах-мироносицах, и тем паче о Божией Матери, однако женщины не побоялись присутствовать у Креста до конца. Еще большее мужество проявил Иосиф, дерзнувший явиться к самому Пилату и таким образом обнаружить, что он ученик Спасителя, в то время как все апостолы скрывали это и прятались, сидя при запертых дверях.

Такое поведение женщин и старцев смирило учеников, думавших о себе, что они пламенно любят Спасителя и готовы за Него сражаться. Вспомним: апостол Петр даже выхватил меч и отсек ухо рабу, но, спустя немного времени, трижды отрекся от Господа Иисуса Христа. Прочие ученики также изъявляли желание умереть за Господа, – и, может быть, они действительно готовы были проявить мужество человеческое, мужество воинов, но мужество христианское, соединенное со смирением и терпением, им было незнакомо. На примере немощных жен и старцев Господь показал апостолам, что христианское мужество отличается от мужества земного. Именно об этом повествуется нам в сегодняшнем евангельском чтении. Евангелист Марк опускает ту подробность, что в погребении Спасителя участвовал еще и Никодим – тот, который ранее приходил к Господу Иисусу Христу ночью, потому что боялся за это преследований от иудеев, и скрывал даже свой интерес к Его учению. И этот же человек в трудную минуту, когда неоткуда было ждать помощи, не побоялся объявить себя учеником Господа Иисуса Христа. Когда Спаситель был славен среди иудеев и можно было надеяться, что иудейские власти Его признают или Он каким-нибудь образом станет царем (иудеи ожидали, что Мессия будет земным царем, понимая пророчества о Нем буквально), тогда Никодим таился. Когда же Господь наш Иисус Христос был убит и Его ученики ожидали, что их будут преследовать, тогда Никодим проявил мужество, объявив себя учеником Спасителя.

Итак, вот что говорит Евангелие от Марка: «Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия» (ст. 43). «Знаменитый» означает «знатный, уважаемый», а не «известный», как мы сейчас говорим (например «знаменитый писатель»). «Который и сам ожидал Царствия Божия» – эти слова свидетельствуют о том, что у Иосифа была вера. Ожидая Царствия Божия, он, видимо, думал, что нашел в Господе Иисусе Христе Того Человека – Мессию, Который и принес Царствие Божие на землю, где в то время (как и сейчас) жили многие люди, совершенно ничего от Бога не ожидая, надеясь только на свои силы, занимаясь и интересуясь единственно земными вещами.

«Осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова» (ст. 43). Иосиф не только объявил себя последователем Спасителя, но и пришел к Пилату – к тому человеку, который приговорил Самого Господа Иисуса Христа к смертной казни и от которого естественно было ожидать преследования всех учеников Господа. Но Иосиф не побоялся и дерзнул войти к Пилату, ибо чувство долга перевесило в нем все остальное. Он знал, что нужно делать, и делал. Люди молодые часто в своих поступках руководствуются сиюминутными чувствами и убеждениями, иногда даже случайными причинами, а среди пожилых людей нередко встречаются те, кто следует именно чувству долга. Это чувство заставило Иосифа преодолеть все опасения и прийти к Пилату.

«Пилат удивился, что Он (то есть Господь Иисус Христос. – иг. А.) уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер?» (ст. 44). Почему Пилат так спросил? Люди, приговоренные к смертной казни через распятие, подчас мучались на кресте несколько суток. Это была жестокая, страшная казнь: человек умирал от удушья, и агония длилась несколько дней. И вдруг Пилат узнает, что Господь Иисус Христос умер уже через несколько часов. Он удивился и решил проверить, так ли это, – что было свойственно вообще римлянам и в особенности римским чиновникам. Пилат поступил, так сказать, аккуратно.

«И, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу» (ст. 44–45). Здесь опять опущена одна подробность, о которой говорится в Евангелии от Иоанна: когда увидели, что Спаситель умер, Его ребра пронзили копьем, то есть через ребра ударили в сердце для того, чтобы окончательно удостовериться в Его смерти. Поэтому утверждения, что Господь Иисус Христос не воскрес, а пребывал в состоянии летаргического сна или просто, как сильно израненный человек, был без сознания и потом очнулся, – не соответствуют ни действительности, ни здравому смыслу.

«И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба» (ст. 45–46). Гроб Спасителя известен и в настоящее время. Это так называемая кувуклия, о которой вы, без сомнения, знаете по рассказам побывавших на Святой Земле или по фильмам. Ее вид, конечно, изменился: в древности это была просто скала, в которой находилась пещера. Впоследствии при постройке часовни – кувуклии – скалу рассекли, облицевали камнями и украсили. Под облицовкой же природная скала сохранилась. По правую сторону от входа в кувуклию находится ложе, на котором некогда покоилось тело Спасителя, а прямо – небольшая икона Божией Матери. Она прикреплена на петлях и открывается как дверь. За ней виден настоящий камень пещеры, к которому нельзя приложиться головой – он глубоко, – но рукой прикоснуться можно. Именно в этой скале была высечена пещера, где Иосиф сам хотел быть погребенным. Почему он хотел этого? Иудеи считают Иерусалим святым городом и мечтают быть похороненными возле него, полагая, что близость к святым местам повлияет на их загробную участь, и Господь будет к ним милостив в день Страшного Суда. Впрочем, такой обычай есть и у нас. Во-первых, все христиане хотят, чтобы их предали земле на христианском кладбище и по христианскому обряду. Во-вторых, особенно почетным считается быть похороненным возле храма. Раньше там и хоронили наиболее благочестивых людей: священников и особо послуживших Церкви мирян. Бывали случаи, когда людей выдающейся духовной жизни погребали внутри храма, таких примеров довольно много. Тем паче иудеи мечтали быть похороненными возле Иерусалима, а в христианское время некоторые люди переезжали туда, чтобы быть погребенными в Святом Городе, и платили большие деньги за место на христианском кладбище.

Свой гроб (не в том смысле, в каком мы сейчас понимаем это слово – скорее, эту пещеру можно назвать склепом) Иосиф уступил Господу Иисусу Христу. Старец, который сам в скором времени ожидал смерти, уступил его Человеку молодому – не будем забывать, что Спасителю, когда Он умер на Кресте, было тридцать три с половиной года. Голгофа находилась недалеко от городской стены, и Иосиф, как только получил разрешение от Пилата, успел купить плащаницу и необходимые для погребения ароматы и поспешил вернуться к телу Спасителя. Господа Иисуса Христа нужно было предать погребению до темноты, и потому совершили его не по полному обряду, так как на это не было времени, а сокращенно, что допускалось иудейским законом. Тело Спасителя не обернули пеленами, как при погребении, например, Лазаря Четверодневного (на иконе можно видеть, что он вышел из пещеры весь как бы спеленутый, был обернут каждый член его тела). При погребении Спасителя использовали просто большой кусок ткани, который полностью покрывал тело спереди и сзади; на лице был так называемый сударь, которым подвязывалась челюсть. В таком виде тело Спасителя, помазанное смирной и алоэ, положили во гробе – в пещере – и привалили ко входу большой камень. Все это делалось, конечно, с молитвой, благоговением, плачем, но в то же время быстро. Надо полагать, что люди старые сделали все это ловчее, чем получилось бы у молодых, которые с этим еще не сталкивались. Вот где пригодился жизненный опыт Иосифа и Никодима: наверное, им пришлось погребать не одного человека, ведь у иудеев считалось особенной добродетелью оказать какую-то милость умершему, в особенности если он не имел родных или знакомых.

«И привалил камень к двери гроба» (ст. 46). Сейчас этот камень рассечен на части. Одна из них вмонтирована в престол, находящийся в так называемом приделе Ангела (как бы преддверии, притворе входа в гроб Господень), и покрыта органическим стеклом, через которое можно видеть камень. Другие части этого камня находятся в разных местах Палестины и, наверное, в других странах. Вероятно, размеры этого камня были огромны: его смогли привалить двое мужчин, и женщины, пришедшие ко гробу, боялись, что не смогут его сдвинуть.

«Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали» (ст. 47). Судя по этим словам, не все жены-мироносицы присутствовали до конца погребения. Может быть, одни остались смотреть на этот обряд, а другие провожали Божию Матерь. Они увели Ее из этого места и старались если не утешить, то, по крайней мере, быть с Ней рядом.

«По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его» (ст. 1). Они купили ароматы, чтобы совершить обряд полностью, не сокращенно: прочитать все положенные молитвы, совершить над телом Господа Иисуса Христа все, что требовалось по закону. Несмотря на то, что в это время они разуверились в Божественности Спасителя и в том, что Он является Мессией, у них, может быть, сохранилась вера в Него как в Пророка, или просто человеческое чувство любви и привязанности заставило их прийти ко гробу Господа Иисуса Христа и сделать все, что было можно и что было в их силах для того, чтобы послужить своему Учителю. Но когда жены-мироносицы пришли ко гробу с ароматами, они оказались уже не нужны. Сам Господь Иисус Христос перед Своими страданиями, когда в доме Лазаря сестра его Мария помазала ноги Господа миром и отерла их своими волосами, сказал: «Таким образом она приготовила Меня к погребению» (см. Мф. 26, 12), – то есть предсказал, что помазывать Его миром больше не придется.

«И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик» (ст. 2–4). Евангелисты – Матфей, Марк, Лука, Иоанн – повествуют о Воскресении Спасителя с различными подробностями, но противоречия в этом нет – они рассказывают то, что каждый из них слышал или даже видел своими глазами, как, допустим, Иоанн Богослов, прибежавший ко гробу. Один упоминает одну подробность, другой – другую. Никто из евангелистов не пытался подтасовывать факты, и человек непредубежденный, вникая в эти подробности, будет ими услаждаться: каждая мелочь евангельского повествования дорога сердцу христианина, любящего Господа Иисуса Христа. Например, мы бережно храним в памяти подробности встреч и разговоров с нашими близкими, особенно если они уже умерли, ушли из этого мира. Тем более для каждого истинного христианина дуроги подробности жизни, смерти, погребения и Воскресения Спасителя, и он будет с вниманием вникать в детали, дорожить ими и не станет искать противоречий в повествованиях евангелистов.

«И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик» (ст. 4). Видимо, стражников при гробе уже не было: они были испуганы явлением Ангела. Как об этом повествует евангелист Матфей, «Вид его был как молния, и от его вида стражники стали как мертвые» (см. Мф. 28, 3–4), – а пришедши в себя, бежали. Может быть, именно в это время и пришли жены-мироносицы, а может, они приходили ко гробу несколько раз: сначала Мария Магдалина, потом вместе с ней прибежали Петр и Иоанн, потом – другие жены, можно сделать различные предположения. Еще раз говорю: честный человек не будет искать противоречий. Их ищут уже после того, когда разуверились, потеряли веру, – чтобы оправдать свое неверие. А человек простой – я имею в виду не образование, а характер – будет с неподдельным интересом читать Евангелие и размышлять над ним. Для нас важно, что было Воскресение из мертвых и что при этом было множество свидетелей, а разница между теми или иными подробностями не настолько принципиальна и существенна, чтобы лишить нас веры в величайшее чудо Воскресения.

«И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись» (ст. 5). Безусловно, это был Ангел. Если речь идет непосредственно о гробе Господнем, то надо думать, что Ангел находился на правой стороне, на ложе Спасителя. «Облеченного в белую одежду» – эти слова не значат, что Ангелы носят такую же одежду, как и люди, прикрывая свою наготу. Одежда Ангелов – образ той великой благодати, в которую все они облечены. Одежда белая или огненная (цвета молнии) – это символ той силы и чистоты, которую дает сотворенному существу – человеку ли, Ангелу – Божественная благодать.

«Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен» (ст. 6). Действительно, не может быть большего доказательства истинности Воскресения, чем пустой гроб, и никакой здравомыслящий человек не будет утверждать, что ученики похитили тело Спасителя, а потом выдали Его за воскресшего. Если бы это было так, то они оказались бы лицемерами и шарлатанами. А если бы они были лицемеры, откуда бы они взяли силы, чтобы идти по всему миру, проповедовать воскресшего Христа, страдать за это и терпеть множество лишений? Большинство из них умерло за Христа в муках. Может лицемер так жить и так умирать? Конечно, нет.

«Он же говорит им: Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен». Что значит «воскрес»? Это слово славянского происхождения. Во многих языках нет слов и выражений, которые могли бы объяснить истины мира духовного, и поэтому их иногда приходится заимствовать из других языков – еврейского, греческого. В данном случае русский язык обращается к славянскому языку. Слово «крещение» означает погружение, низведение вниз, а «воскресение» означает восстание. Воскрес – значит восстал. «Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен». По-славянски так и звучит: «Иисуса ищете Назарянина распятого; восста, несть зде».

«Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» (ст. 7). Апостол Петр, который, как известно, более всех любил Господа Иисуса Христа (по крайней мере, любовь его проявлялась самым открытым образом, он наиболее горячо выражал ее), невыносимо страдал из-за своего трехкратного отречения. И потому Господь, будучи Самим Милосердием, непостижимым для человека, через Ангела повелел: «Идите, скажите ученикам и Петру», то есть «утешьте Петра, который страдает от своего греха». Он не сказал: «Упрекните Петра, зачем он согрешил», а «утешьте его тем, что Я воскрес».

«Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам». Под Галилеей нужно понимать не собственно Галилею как область Палестины, а то место в окрестностях Иерусалима, называемое Малая Галилея, где останавливались галилеяне, приходившие в Иерусалим поклониться святыням. Собственно, там, в окрестностях Елеонской горы, Господь Иисус Христос впервые явился ученикам по Своем Воскресении.

«И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» (ст. 8). Евангелист Марк в основном весьма краток, но если что-то описывает, то делает это подробно и точно – таково свойство его повествования. Так же и здесь: слова «их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» очень точно описывают состояние жен-мироносиц. Они боялись, что им не поверят, и потому никому ничего не сказали. Из Евангелия от Луки мы знаем: когда другие из жен-мироносиц объявили ученикам, что видели Ангелов, возвестивших им о Воскресении Христа, то апостолы им не поверили. По-славянски сказано: «Явишася пред ними яко лжа глаголы их», то есть слова мироносиц показались апостолам ложью (см. Лк. 24, 11).

В пасхальные дни мы приветствуем друг друга словами: «Христос воскресе!» и отвечаем: «Воистину воскресе!» Конечно, в большей или меньшей степени, мы чувствуем при этом радость, и даже неверующие люди ее чувствуют, хотя и не понимают, почему им радостно, а это – действие благодати. Но у нас нет такой глубокой веры, как у жен-мироносиц. Если бы она была, то мы, может быть, не говорили бы привычное «Христос воскресе!», но, пребывая, как жены-мироносицы, в страхе и трепете, молились Господу. У кого больше веры в Воскресение Христово? У этих женщин, которые молчали, или у нас, говорящих друг другу пасхальное приветствие «Христос воскресе!», но не понимающих и не осознающих, что оно обозначает?

Каждое повествование Божественного Евангелия, безусловно, является для нас уроком, тем паче то, которое читается вслух в воскресный день. Церковь как бы выделяет это место и говорит: «Внимательно выслушайте его и подумайте над ним, ибо вы извлечете из этого пользу». Итак, какие уроки мы можем извлечь из сегодняшнего евангельского чтения? Во-первых, подтверждение изречению апостола о том, что сила Божия совершается в немощи (см. 2 Кор. 12, 9). Женщины и старики проявили такую силу духа, какой, за исключением Иоанна Богослова, не оказалось ни у одного из учеников Господа Иисуса Христа, как будто бы твердых, мужественных, воинственно настроенных мужчин и юношей. Во-вторых, мы увидели, как проявляется истинная любовь к Господу. Возможно, в тот момент жены-мироносицы потеряли веру – из-за пережитых скорбей все пророчества Спасителя о Его страдании и Воскресении, так сказать, вылетели у них из головы, и это понятно, – но любовь к Господу заставила их исполнять свой долг, долг не перед людьми, а перед Богом, перед своей совестью. Несмотря на колебания, сомнения и душевную бурю, они сохранили любовь к Господу и явились первыми свидетелями Воскресения Христова, первыми уверились в христианских истинах.

Третий урок заключается в том, что мы стали понимать: читая Евангелие, не нужно искать во встречающихся подробностях противоречия, в особенности при описаниях разными евангелистами Воскресения Христова и явления Господа Иисуса Христа Своим ученикам по Воскресении. Это было бы легкомысленно и глупо. Необходимо вникать в каждую подробность, чтобы представить себе, как все происходило на самом деле. Если мы будем внимательно читать Евангелие, перед нами предстанет многообразная, сложная картина. Художник, пишущий, допустим, пейзаж или какую-нибудь жанровую сцену, выделяет бликами или ещё какими-либо способами ту или иную деталь изображения, кажущуюся ему наиболее значимой, так и писатели-евангелисты: один обращает внимание на одну подробность, другой – на другую. И из Четвероевангелия, как из четырех картин, создается единая – может быть, не такая ясная и четкая, как нам хотелось бы, но цельная картина.

Митрополит Вениамин (Федченков) говорит, что не нужно бояться тайн, их надо любить, не опасаясь, что для нас что-то остается непонятным. Может быть, непонятность подробностей является символом непостижимости Божества в будущем веке. Мы будем бесконечно стремиться к Нему, бесконечно насыщаться общением с Ним – и вновь испытывать голод духовный, и вновь насыщаться, и от этого насыщения будет возникать в нас еще больший голод. Даже здесь, на земле, человек постоянно стремится к тому, что он любит, это не надоедает ему (хотя в конечном счете и так может произойти), а в будущей жизни общение с Богом не надоест никогда. Непостижимость Евангелия, бездна премудрости, заключенная в нем – как в нравственном учении, так и в подробностях жизни Спасителя, – является образом той бездны богопознания и Божественного наслаждения, которое ждет нас в жизни будущей.

28 апреля 1996 года

Источник: http://www.sestry.ru/church/content/slug/confessor/amvonn/p/piatid/02/1/html_id/for