О второй ночи молитвенного стояния на Грушевского

Около 19:30 23 января священники вновь стали между баррикадами и «Беркутом» — было объявлено перемирие. Киевские священники решили возобновить молитвенное стояние между баррикадами митингующих и силами «Беркута». Просим всех православных христиан присоединиться к молитве об умирении враждующих.

Священник нашего храма  Игорь Шумак  рассказал о своем участии в молитвенном стоянии на Грушевского для умирения толпы.

Вчера решил снова присоединиться к молитве на Грушевского. Пока собирался-облачался, матушка выставила ультиматум. Одного не отпустит. Попытался было возразить – понял, бесполезно. Компромисс был найден – идем вместе, матушка несет отцам и братиям чай и шоколад, потом возвращается домой.

Машину оставили на Владимирском спуске, перед новой баррикадой из автомобильных покрышек. Как только вышли из машины, сразу почувствовал густой запах гари. Не такой, как стоял здесь ранее, а, видимо, запах тяжелых остатков продуктов горения резины, которые опускаются к земле и заполняют низкие места. На баррикаде прилеплен большой лист бумаги с просьбой подвозить автомобильные покрышки.

Выходим на Европейскую площадь. Здесь, благодаря ветерку, запаха гари почти не чувствуется. По площади проходят группы людей в касках, гуляют зеваки. Вдоль правой стороны, под гостиницей Днепр, словно муравьи, движется вереница молодых людей с белыми мешками – для строительства баррикад. Проходим к первой баррикаде, прямо посередине, на мешках и покрышках, перед ней устроена импровизированная сцена, на которой вижу Тягнибока, что-то рассказывающего обступившим его людям.

Обходим их и баррикаду справа — запах гари, черный снег вперемежку с булыжниками, вмерзшими в лед, идти трудно – матушка приотстала, вдруг слышу голоса и суету сзади. Обернулся – какой-то тип в каске с бородкой пытается преградить дорогу моей половинке, крича ей, что женщинам дальше нельзя, что там опасно и нужны каски… Не знает он моей Виктории… Мне даже особо встревать не пришлось – преграда была отодвинута и мы продолжили путь. Здесь ноги проваливались в черную жижу, местами, по щиколотку. Сапоги быстро промокли. Продвигаемся прыгая по лежащим в воде доскам, мешкам и скатам. Некоторые молодые люди, стоящие у баррикады, подают руку, чтоб помочь мне и матушке преодолеть очередное препятствие. Протестующие складывают новые горы покрышек, в трех местах костры уже горят и чадят в черное небо. Спросили у одного из активистов, где проход на нейтральную полосу. Парень проводил нас на левый фланг, где столпилось много людей, кричащих речевки и временами разрозненно стучащих по металлу.

Перелезли через проем в баррикаде возле сгоревшего перевернутого автобуса и вышли на свободное пространство, покрытое льдом. На земле — пожарный шланг, из него постоянно течет струя воды. Видимо, бойцы Беркута решили таким образом оградить себя от метателей камней и бутылок с зажигательной смесью. Почти на середине нейтральной территории, на островках из деревянных поддонов и досок, с крестом и хоругвями стоят и поют молитвы наши отцы – Алипий, Мелхиседек, Гавриил и Архипп. Рядом, в епитрахили незнакомый священник, чуть подальше – еще один. Подошли по проваливающемуся ледку к ним, матушка налила всем чаю. «Особо пить не хочется – сказал о. Гавриил, но от дыма горло дерет, петь уже невозможно».

Отец Мелхиседек рассказал, что даже Руслана приходила. Заверила, что со стороны протестующих активных действий до утра не будет. Незнакомые отцы оказались представителями Киевского Патриархата. Когда они отошли, наши опять начали молитву. По сравнению с прошлым разом, стоять было холоднее. От воды подымался пар, одежда пропитывалась им и переставала защищать от мороза. Ноги, промокшие по пути сюда, быстро начинали коченеть. Дым действительно въедался в горло и слезились глаза. И это мы только пришли. А отцы стояли уже 3 часа!

Прошел еще час. За это время не предпринималось никаких активных действий ни с одной из сторон. Только на баррикадах время от времени усиливались крики и начинались разрозненные избивания листов железа. Больше шума, конечно же, мешал черный дым. Даже слезоточивый газ, которого довелось хлебнуть в прошлый раз, так не доставал, потому, что после его волны ветер приносил свежий воздух. Сейчас же свежего воздуха не было. Постоянный дым.

Но молитва позволяла забыть обо всем этом. Молитва не за победу, или не за отмщение, молитва не за то, чтоб торжествовала справедливость, а молитва за мир. Молитва за мужа моей однокурсницы, которому в этот момент, далеко в Москве делали сложнейшую операцию по удалению опухоли головного мозга. Молитва за то, чтоб в сердцах всех людей воцарился мир и все вернулись домой живыми. Молитва о том, чтоб над жаждой справедливости, верх взяла жажда ЛЮБВИ. Без этого погибнем и мы и наши семьи и наша страна…

Вскоре отцы решили, что в обстановке перемирия наше стояние здесь теряет смысл. Честно сказать, замерз к тому моменту так, что это решение вызвало у меня радость. К тому же и матушка, не смотря на то, что замерзла, наотрез отказалась сама идти через баррикады домой. Мы покинули свой деревянный островок, Постояв немного на твердой земле и попрощавшись, по одному, с помощью митингующих, перелезли через баррикаду и через площадь спокойно пошли домой. Одежда вся пропиталась дымом и, даже после удаления от костров, на выдохе во рту стоял вкус горелой резины. Но все это уже не замечалось – впереди был отдых.

Источник http://www.pravmir.ru/svyashhenniki-o-vtoroj-nochi-na-grushevskogo/